Четыре года назад студент исторического факультета ДНУ Александр собирался стать бакалавром.
Но в страну пришла война и жизнь парня кардинально изменилась. Он понял, что должен отправиться на передовую. Сейчас Александру 26, он осваивается в мирной жизни.
Как ты попал в зону боевых действий?
Сначала я был в лагере Правого Сектора под Днепром. Это было весной 2014 года, там я пробыл полтора месяца. Потом отпросился оттуда из-за учёбы, но, по сути, туда возвращаться было уже некуда, я туда уже не вернулся. Я принял решение ехать в Киев, чтобы попасть в батальон «Азов» или «Донбасс». Тогда я еще не знал про добровольческие батальоны, а в Азове и Донбассе мне сказали, что мест нет. Я пошел в батальон «Сичеслав», ждал, пока сформируется группа. Когда она сформировалась, я прошел обучение в Академии внутренних дел, мы стали полноправными полицейскими и начали заступать на блокпосты. Позже наш комбат решил, что мы поедем в АТО. Мы отправились в село Нововасильковка на блокпост «Богатырь». Позже мы переехали, жили в 60 км от Донецка, через нас проходила основная часть войск, которая приезжала на ротацию. Позже я уволился оттуда и приехал в «Азов». Зимой 14-го мы попали в околобоевое учебное подразделение. Часть наших ребят отправились в наступление на Широкино, я туда попал уже гораздо позже.
Какова была твоя мотивация?
Я решил это не за 1 день. Для меня эта война – продолжение событий Майдана. Я сам немного присутствовал на нем. Моя идея основывается на том, что титульная нация должна быть хозяином в своём доме. И плохо, когда приходят чужие люди и говорят, что это не твой дом и тебя пытаются из этого дома выгнать. То, что было в Донецке, Луганске – мне это не понравилось очень сильно, потому что это неправильно. К тому же идеология той стороны изначально на лжи основывалась.
Как отреагировали близкие на твое решение?
Сначала я им ничего не говорил, так что они и не знали. Уже позже, когда в «Сичеславе» мы должны были приступить к учебе в Академии МВД, я сообщил всё. Родители отнеслись с пониманием и не отговаривали меня. Ну а все мои друзья были там же.
Какие самые страшные впечатления ты можешь назвать? Или, наоборот, самые приятные?
Самое приятное чувство – это когда ты отстоял свое время и залазишь в красивый МВДшный спальник, там тебе тепло, уютно и ты засыпаешь. Ощущение, что ты жив и здоров, у тебя всё на месте, ты «комплектный». Я всегда его испытывал, и в Широкино, и в Гранитном, и на блокпостах.
Когда ты вернулся сюда окончательно?
Я вернулся, когда перевелся с «Азова» в Нацгвардию, в 2016 году. 2017-ый год я встречал в Мариуполе.
Как ты считаешь, изменился ли город за это время?
По-моему, нет.
А само отношение людей к войне?
Мне кажется, что не изменилось. Им все равно. Да и даже в Мариуполе им все равно. Люди там могут находиться в каком-то районе, видеть и слышать всю эту канонаду, как по ним прилетают «сепарские» снаряды, и рассказывать, что это не их война, что это «укропы стреляют», а у них «стабильность и мир».
А в Днепре люди так же относятся?
Я думаю, что да. С одной стороны, это правильно, потому что не хочется приезжать в депрессивный город на ротацию. А с другой стороны - неправильно, ведь у нас идет война, мы что-то отстаиваем. И если людям все равно, то это их выбор.
Если в зоне боевых действий начнется обострение, ты вернешься туда?
У меня не будет выбора. Конечно, вернусь. Моя мотивация осталась прежней. Да и будет неправильно, если за меня будут воевать люди, такие же, как я. Там ведь сейчас воюют люди мирных профессий. Причем, среди них много иностранцев: чеченцы, грузины, европейцы. Они приехали сюда и помогают нам. В боевых действиях принимают участие даже девушки. И когда ты видишь все это и сидишь дома, то понимаешь, что что-то делаешь не так.
Беседовала Дарья Звягина