Сегодня будет большой и интересный пост на давно задуманную тему — чему учили и на на что, собственно, программировали людей "добрые советские фильмы", о которых сейчас с такой ностальгией вспоминают любители СССР: "Ах, какие были фильмы, сейчас уже таких нет, и ключи никто под ковриком больше не оставляет!".
На самом деле советское кино (за редким исключением действительно талантливых режиссёров, которые троллили совок) выступало в роли социального проводника советских идей и формирования так сказать "советской идентичности". Это началось ещё во времена вечно живого деда — как известно, Ленин вошёл в историю своей цитатой "пока народ безграмотен — важнейшим искусством для нас является кино". В более поздние советские годы советское кино тоже вполне себе занималось пропагандой в советском ключе — о чём я вам и расскажу сегодня, передает Обозреватель со ссылкой на Максима Мировича.
1. «Добрая» советская власть и армия.
Практически во всех советских фильмах, особенно ранних, снятых до 1960-х годов — постоянно педалируется тема того, как хороша советская власть и как вольготно при ней стало жить людям — видимо, при Сталине существовала некая секретная директива, которая предписывала вставлять это советское НЛП в любой фильм. Так, например, в сцене со свиданием парня и девушки в роще пара могла выйти на берег, и парень вдруг мог неожиданно выступить с речью вроде "ты только посмотри, как похорошела наша земля при советской власти! Какие просторы открылись уму и сердцу!" — после чего камера под патетическое завывание струнной секции оркестра показывала какие-нибудь лесные пейзажи, ничем не отличающиеся от таковых в каком-нибудь мезолите.
Другой пласт советской пропаганды тех же лет — воспитание правильного отношения к советской армии — в фильмах показывали, что все юноши очень хотят служить, аж подпрыгивают, чтобы попасть в армию, и впадают в депрессию, если им отказывают в таковой чести. "Он недостоин служить в нашей народной Красной арьмии!" (почему-то всегда с мягким знаком после "р") — вскрикивает начальник колхоза в фильме "Максим Перепелица", после чего главный герой прикладывает все усилия, чтобы оказаться в "арьмии".
Сама же армия показывается чем-то вроде санатория — красиво подстриженные и сытно накормленные улыбчивые солдаты купаются в отеческой любви и ласке отцов-командиров и старших братьев-сержантов, время от времени делают несложные и полезные физические упражнения, всё остальное время предаваясь чтению и неустанному повышению политической подготовки ("Максим Перепелица", "Солдат Иван Бровкин"). Лично мне вдвойне горько смотреть на всю эту ложь — потому что мой родной дядя (старший брат отца) погиб в мирное время в Советской армии (в 1958 году), и его родителям по сути даже не сообщили об истинной причине смерти.
2. «С начальством спорить нельзя!»
Вторая мысль, которая внушается во всех советских фильмах, особенно в тех, что были сняты до 1970-х годов — начальство всегда право, особенно советское начальство (другого попросту не было). Спорить с начальством нельзя, система всегда права, а если есть какие-то отдельные нерадивые начальники, то это бюрократы и зазнайки — виноватыми в тех или иных происшествиях были всегда отдельные личности, но никак не система в целом (к примеру, фильм "Мы с вами где-то встречались" с Райкиным).
Другой пласт из этой же серии — внушение мысли, что советская милиция в целом очень порядочная организация, а все советские милиционеры — люди одновременно с военной выправкой, лицом академика и речью московского диктора. Советский милиционер всегда поможет снять котёнка с дерева, найти нужный двор или просто придёт домой чтобы по-доброму, по-отечески помочь жильцам разрешить те или иные проблемы. Собственно, как и в случае с армией — в старых фильмах никто не рассказывал, что представляла из себя реальная советская милиция и как там относились к людям.
3. «Мужчина всегда прав!»
Ещё один постулат, который подспудно внушался ранними советскими фильмами, особенно снятыми до 1970-80-х годов — это то, что мужчина всегда и во всём прав. Если в фильме показывалась семья — то главой всегда был мужчина, а женщина была на вторых ролях. Нередко в кино можно увидеть сцены, когда за столом пирует мужская компания, а женщина (жена главы дома) присутствует в кадре в виде бледной тени и "обслуживающего персонала" — подаёт на стол новые блюда, моет посуду в кухне и прочее. Даже если мужчина показывался инфантильным ребёнком — он всё равно должен был считаться главным.
Ещё сюда же можно отнести навязывание мысли о том, что без мужчины женщина неполноценна в принципе — стоит вспомнить хотя бы советский фильм "Москва слезам не верит", в котором главная героиня, в общем-то независимая и по советским меркам состоявшаяся женщина (директор фабрики с квартирой и машиной), становится "полностью полноценной" только с обретением мужика — бомжеватого вида слесаря из коммуналки, которому для полного счастья не хватает только стакана газировки и который со второго дня знакомства начал втирать ей постулаты "мужчина должен то, мужчина должен сё, а ты сиди ровно и молчи".
Что самое интересное — в совковом обществе всё это воспринималась как абсолютная и непреложная норма, спорить с которой было категорически запрещено.
4. Выученная беспомощность
Ещё один очень вредный момент, на который программировали советские фильмы — это так называемая "выученная беспомощность". В современной психологии таким термином называют состояние апатии, когда человек не пытается улучшить свою жизнь даже тогда, когда имеет к этому все предпосылки и возможности. В совковых фильмах такое можно увидеть постоянно — герои занимают какую-то жизненную нишу (чаще всего крайне низкую) и на том успокаиваются, приговаривая: "живём бедно, зато честно, не в деньгах счастье, раньше я думала, что счастье в деньгах, а оно в труде на благо родины".
Если сравнить с западными фильмами тех же лет — то они наоборот всегда программировали на успех и на победы. Собственно, этим отлично демонстрируется разница двух социальных строев — если при демократии человек действительно своим трудом и талантами мог добиться всего (стать президентом, миллионером, главой компании, отправиться в кругосветное путешествие и прочее), то в совке возможности были очень ограничены, и власть была вынуждена преподносить это как норму — живите бедно, зато честно, храните ключ от квартиры под ковриком и радуйтесь, что у вас нечего красть. Нищему пожар не страшен!
5. «Касты неполноценных»
А ещё в советских фильмах всех лет постоянно выводились определённые касты неполноценных — своих же граждан, которые властью считались какими-то "не такими" — их нужно было посадить, выгнать из страны, ну, или в крайнем случае "постараться перевоспитать" — чтобы весь советский народ представлял собой единую серую трудовую массу, и никто не отрывался от коллективной радости труда.
В ранних совковых фильмах "кастами неполноценных" выводились кулаки, богачи, буржуи, интеллигентишки и прочие люди, которые не были похожи на Васю-алкоголика, и имели за плечами чуть поболее трех классов церковно-приходской школы. "Кулака" всегда изображали в виде хитрого бородатого деда с обрезом за пазухой, который только и думает, как бы обмануть трудовую власть колхозов. "Буржуй" был обязательно толстым, много и шумно ел, плохо себя вёл на людях и замышлял планы войны. "Интеллигентишкой" был какой-нибудь тощий парень в очках и с гусиной шеей, вечно колеблющийся и не понимающий своего счастья идти по дороге к коммунизму.
Существовали "касты неполноценных" и в более поздних советских фильмах — там отрицательными героями выводились стиляги, богатеи, хорошо одетые женщины, а также иностранцы. "Стилягой" в фильме представляли любого мало-мальски прилично одетого и постриженного молодого человека, который хотел выделяться из серой мышиной толпы — страшный грех в СССР. "Богатеи" были главным образом заграничные, почти как "буржуи", но более лощеные — с фальшивой улыбкой, страшными белыми зубами (у нормального советского человека таких быть не может) и преступнейшим образом начищенными ботинками.
"Хорошо одетые женщины" всегда подразумевались проститутками — живущими на нетрудовые доходы и часто в конце фильма раскаивающихся и радостно идущих работать шпалоукладчицами. "Иностранцы" были подозрительны в принципе — если иностранцы не были чернокожими московскими студентами, то обязательно были шпионами.