Киевский госпиталь. Тёплый вечер, на территории больницы раненые солдаты танцуют с девушками под песню о Чёрном море. Молодой парень, похожий на Киану Ривза (стрижка полубокс и тёмные очки), ездит туда-сюда в инвалидном кресле, у него нет ноги.
В воздухе одновременно рефлекторный привкус счастья и предчувствие беды. Если помните сцену из мультфильма Норштейна "Сказка сказок", атмосфера та же, когда пары кружатся под "Утомлённые солнцем", а затем бойцы исчезают под ритмы танго и выстрелы. В киевскую реальность возвращает только карикатурный портрет-наклейка Януковича, который оценивает происходящее со ствола дерева.
В летней беседке, заменяющей сцену, играет группа "Грусть пилота". Это бэнд артиста Алексея Горбунова. Невысокий, сухопарый, в джинсе, он выкрикивает слова не голосом, рыком. И создаётся впечатление, что он — сгусток энергии, эпицентр происходящего, художник, который красками пишет реальность. В репертуаре — Высоцкий, Гребенщиков, песни военных лет, украинские народные. Песня разыгрывается им как мини-спектакль. Сто раз слышанная, набившая оскомину в советском детстве "Ти ж мене підманула", преломляясь через его личность, обретает другой контекст. Психоделическая окантовка резонирует с простыми словами и открывается новый, созвучный времени смысл — будто резко распахнули форточку в зону АТО. Под "Підманула" никто не танцует и не улыбается. Нео в инвалидном кресле смотрит в небо и не снимает очки, хотя уже темно.
В тот день мы так и не поговорили с Горбуновым. Он спешил на очередные съёмки. Плотность графика у него сумасшедшая.
Играть, как дети
Когда я в десятый раз договариваюсь с ним о встрече по телефону, снова создаётся впечатление, что в этот момент он бежит спринт. Со временем понимаю: надёжнее "забить стрелу", отправив смс.
Спустя пару недель пьём кофе в ресторане "Дежавю". Артиста тут хорошо знают. Для интервью нам выделяют отдельные апартаменты, которые мы прокуриваем до основания за полтора часа разговора. Во время беседы я понимаю, что точнее всего о нём сказал Олег Меньшиков, с которым Горбунов вместе работал в Москве: "При всей его замечательной мужественности, при его "рыке" он человек чрезвычайно наивный и лёгкий… есть лёгкость на подъём, есть неуёмность какая-то потрясающая… От него исходит уверенность — чувствуешь его плечо всегда. Я знаю, что он не может подвести… он абсолютно реальный, сегодняшний человек, который мыслит созвучно времени… Кто-то из нас во вчерашней жизни, кто-то — в будущей. Лёша живёт сегодня".
Заставить Горбунова изменить выбранный им самим курс беседы так же трудно, как заставить истребитель поменять маршрут. Разговор то и дело соскальзывает на самые обсуждаемые темы — Майдан, ответственность политиков и войну. Он рикошетит словами, как из пулемёта.
— Когда "регионалы" здесь рулили, я слышал от киевских друзей, что это надолго. Я говорил: революция будет через два года. Мне никто не верил. Она случилась через четыре. Люди вышли на Майдан. Такая жертвенность, такая отдача. Да клуб "Днепр" победой в Наполи сделал больше, чем политики за год.
Что вы поняли о себе во время революции?
— Что родина моя здесь. Мне только тут надо жить и умирать. Тут мои родители похоронены, друзья, учителя. Многие вещи, которые раньше казались странными, сейчас обрели смысл и попали в сердце. Я теперь понимаю, что такое гимн Украины, что такое "воля або смерть", что такое "рабів до раю не пускають".
Вы верите в существование рая?
— Вот только давайте не будем! Это интимный вопрос. Всё равно, что спросить, верите ли вы в Бога? Меня такие вопросы убивают. Думаю, с возрастом отношение человека к раю, к вере, к смерти меняется. В двадцать — одно понимание и ощущение, в тридцать — другое, в шестьдесят, если даст Бог доживу, иначе буду думать. Так что это оставлю при себе.
Сбить Горбунова с заданной им темы удаётся только один раз, когда речь заходит о Константине Степанкове, которого он называет своим учителем. У него даже интонация меняется, когда он говорит о муже Ады Роговцевой. Киевлянин Горбунов рос на массиве Русановка, там же познакомился с будущим театральным режиссёром и другом Юрием Одиноким. В школе юный Горбунов фарцевал, несколько раз попадал в милицию. При определённом стечении обстоятельств он мог оказаться где угодно.
— В шестидесятые, когда я рос, половина Русановки сидела в тюрьме. Тогда ж босяки были. Говорили: от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Это мы с детства запомнили. Кто с зоны выходил, нам, пацанам, рассказывал, как надо краником бить или кастетом, если вдруг что.
Актёр даже в комсомол не вступал, что по тем временам было сродни волчьему билету. Сразу после школы попытался поступить в Киевский театральный. Провалился. Пошёл работать подсобным рабочим в Театр им. Леси Украинки, уже там его заметил известный актёр и взял на свой курс.
— Степанков, народный артист СССР, меня всему научил — морали, правде, честности. Что такое актёр, почему он должен быть таким.
Каким должен быть актёр?
— Как ребёнок, непосредственным. Константин Петрович любил говорить: "Перед тем как играть, нужно хорошо вымыть руки". Я это на всю жизнь запомнил. Потому что, когда ты в чужую шкуру залазишь, нужно быть очень честным и иметь на это моральное право. Неважно, подонка ты играешь или хорошего человека, всё сводится к одному — играть надо, как дети. И с возрастом чем больше в тебе этой детской непосредственности остаётся, тем ты круче. Я снялся в 137 фильмах, и эти слова Степанкова в последнее время вспоминаю чуть ли не каждый день.
Своя гвардия
В мае вышло четыре серии телепроекта "Гвардия" — первая игровая отечественная картина о войне на востоке Украины. Горбунов играет персонажа по прозвищу Дед — военного в отставке, который тренирует группу новобранцев. Критиковать этот фильм так же нехорошо, как бить ребёнка кувалдой по голове. По словам актёра, съёмочная группа делала кино на пределе возможностей, быстро и за минимальные деньги. На мой взгляд, лента держится только на актуальности темы и харизме Горбунова.
Когда я осторожно задаю вопрос о фильме, вдруг вижу в Горбунове его Деда из "Гвардии", который за своих бойцов порвёт всех.
— Люди про войну первое кино сняли, где кровоточили сердца молодых артистов! — Он произносит это так громко, что в помещении за стенкой затихают посетители. — Ещё кино никто не видел, а уже говорят лажа — не лажа. Сняли четыре серии за месяц. Вы откройте книги о кино и посмотрите, сколько снимается часовая серия про войну. Когда в кадре стрельба, пальба, окопы. А не как в мыльной опере один умник сидит в ресторане со второй кобылой и разговаривает пять эпизодов ни о чём!
— Я всего лишь хотела...
— Повторяю, мы начали снимать первого декабря, а тридцатого закончили. Делали за копейки, которые я даже озвучивать не могу.
Горбунов задумывается и неожиданно тихо добавляет: "Но дело не в деньгах, там всё было честно".
О задаче артиста во время войны
Мы закрываем эту тему. Одновременно закуриваем. Потом говорим о войне. Я задаю некорректный вопрос: есть ли у него чувство вины за то, что он не в окопах? Он выпаливает:
— Я артист, я не умею воевать, моё дело сыграть военных так, чтоб, сука, весь зал плакал.
Пытаюсь расспросить о "квартирниках" в госпитале (речь о серии выступлений для нескольких человек в палате), о его поездках в зону АТО. Он отказывается говорить на эту тему, ограничиваясь кратким.
— Моя задача приехать туда и спеть уставшим пацанам хотя бы одну-две вещи, потому что у них отдушина одна. На войне людям нужны отдушины. Тёплые простые песни, как детские рисунки. Я видел их много у бойцов, они все там с детскими рисунками.
Мат как свет
Свою речь актёр перемежает отборным матом. С удивлением про себя отмечаю, что горбуновская нецензурщина не режет слух. Решаю — это свидетельство душевной чистоты. Той, которая присуща героям Шукшина. Возникает ощущение, что я нахожусь в фильме режиссёра "Калины красной" и общаюсь с одним из его героев — импульсивным, порывистым и с "разумной душой". Вспоминаю, что Шукшин родился на Алтае, как и отец Горбунова. Артист будто слышит мои мысли и "шаркает по душе" невероятно насыщенным эмоциональным монологом.
— Крым, которого нет… Как же можно так миллионы людей резать без ножа? Бога не боятся, не боятся ничего. Деньги у них — Бог и власть. И только старые люди смеются. Как моя бабушка говорила: "А что ж ты к Богу понесёшь, сынок, кроме души?" Бабушка моя из Перевальска Ворошиловоградской области, ныне Луганской, потому что по матушке я из семьи шахтёров. И дед мой похоронен там, в Перевальске, где сепары сейчас стоят. В детстве я туда ездил, по терриконам бегал. Батины родственники — на Алтае, мамины — там.
Телевизор
Во второй половине 90-х Горбунов был телеведущим программы "Ночной будильник", которая выходила на "Интере". Вёл её вместе с Игорем Гнездиловым. Состояла она из интервью с приглашёнными гостями и жёсткого стёба по любому поводу. У передачи был низкий рейтинг, и фанаты — в основном местная интеллигенция и зэки. Последние регулярно писали письма, из которых следовало, что каждую субботу весь барак смотрит "Ночной будильник". Однажды пришло письмо от молодого заключённого, которому вскоре предстояло выйти на свободу. Он подробно описал свою тяжёлую долю и в конце послания попросил поздравить его с днём рождения клипом Тони Брэкстон на песню Un-Break My Heart — чтобы он понял, что письмо прочли.
Наступила очередная суббота. Ночью, как обычно, "Будильник" запустили в эфир, и в финале выпуска Горбунов поздравил поклонника из тюрьмы следующим текстом: "Саша, ну что там твой забор, заканчивается скоро? Знаем мы: день рождения у тебя, 27 тебе, братуха. Желаем, чтобы в жизни дальше было у тебя всё по-светлому, здоровья, счастья, ну и, как ты просил, получай Тони Брэкстон My Heart".
Вскоре от парня пришло письмо на десять страниц, в котором он описывал и бурную радость сидельцев по камере, и то, как народ на зоне два дня отмечал событие. Никто не верил, что его поздравят с днём рождения. Так "Ночной будильник" помог молодому человеку поверить в себя.
— Ну так народное телевидение было, — Горбунов повышает голос. — Пацан офигел, он нам написал такое письмо, что мы плакали все. Одна песня и поздравление человеку с центрального канала в тюрьму. Вот для чего телевизор существует.
Актёр отвлекается — по плазме, висящей на стене ресторана, показывают клип известного российского рок-певца, с которым Горбунов был дружен много лет. Осторожно интересуюсь, изменилось ли что-то в его отношении к музыканту, который сейчас стал активным адептом "Новороссии". Горбунов делает лицо непроницаемым и обрубает: "Кого ценил, того и ценю".
Думаю, если бы русский рокер услышал, с какой интонацией украинский артист сказал эту фразу, он бы понял, кто ему подставит плечо в трудную минуту, несмотря на то, что сейчас они находятся по разные стороны фронта.
"Фокус"